На то и волки - Страница 48

– Стой тут, дядя Миша, – распорядился он. – Полезут кучей – пинай дверь, выпускай щена, а сам ложись, что ли…

– Эх, перипетии… Ладно уж.

– Запер собаку! – крикнул Данил. – Где там Клебанов? Душевно просим!

Вспыхнула бортовая фара одного из «уазиков», мазнула по двору ярким лучом, высветила мощенную кирпичом дорожку – и по дорожке тут же неспешно двинулся знакомый силуэт.

– Ох, как ты меня застебал… – процедил Данил сквозь зубы.

Клебанов подошел, подсвечивая фонариком себе под ноги. Остановился у нижней ступеньки крыльца.

– В дом не зову, – сказал Данил. – У меня там не убрано, прямо-таки сущий бардак, да и дамы в неглиже…

– Вы что, из него уже даму сделали?

– Из кого?

– Да не валяйте вы дурака, – сказал Клебанов вроде бы устало. – Устроить вам штурм по всем правилам?

– А погончики потом не полетят, как листья по ветру?

– Сомневаюсь.

– Да ну?

– Увидим… Вам бы о себе подумать.

– А я, с тех пор как мы с вами расстались, сейфов не подламывал и на президента не покушался, – сказал Данил, с превеликой радостью узрев в дальнем конце улицы мелькание зеленых вспышек – подъехали две машины, украшенные мигалками и эмблемами частной сыскной фирмы «Шантар-гард», остановились почти впритык к милицейским. – Вот вам, кстати, свидетели моего приличного поведения и в данный момент…

Клебанов оглянулся:

– А, вот что… Решили, мы его выручать собрались?

– Кто вас знает, – сказал Данил и словно бы спохватился: – А кого выручать-то, собственно?

– Хватит. Мне он нужен.

– Кто?

– Человек, которого вы взяли на квартире.

– Что-то я вас…

– Хватит, – сказал Клебанов ледяным тоном. – Некогда забавляться. В данный момент вы – подозреваемый в деле об убийстве. И не только вы… Я самым законнейшим образом могу продержать вас трое суток. Как бы на меня ни давили. Сам встану у камеры с автоматом… Больших неприятностей я вам этим не причиню – но у меня создалось впечатление, что время для вас чрезвычайно ценно, и эти трое суток вам дороже иного года… Поймите, я серьезно говорю. Либо вы поедете со мной…

– Ночью, как известно, допрашивать запрещено.

– Посидите до утра, ничего страшного… Так вот, либо вы поедете со мной и совершенно добровольно, по собственной инициативе ответите на несколько вопросов – и, разумеется, отдадите вашего найденыша, либо я приказываю взять дачу штурмом, задерживаю всю вашу кодлу… и плевать мне, что будет потом, на какие кнопки вы надавите. Но трое суток вы в камере прокукуете, матерью клянусь…

Он был разъярен до белого каления – на сей раз никакой игры на гиперболах. И он второй раз поймал Данила на тот же крючок – потому что знал что-то, крайне для Данила важное. Снова, как сутки назад, получается, что сотрудничать с ним, поступившись толикой гордости, выйдет рациональнее и выгоднее, нежели добывать ту же информацию по своим каналам… Да и насчет трех суток мальчишка угодил в самую точку: самое страшное сейчас для Данила было – выпасть из игры хоть на день… Время на сей раз числилось не в союзниках, а вовсе даже наоборот.

– Еще одно убийство? – спросил Данил уже серьезно, без тени ерничества.

– Угадали.

– Кто?

Клебанов тоже, должно быть, успел посчитать про себя до десяти, ответил спокойно, но непреклонно:

– Извините, здесь не время и не место для таких бесед. Что надумали? Можете просто отдать мне вашего найденыша и спокойно ждать, через денек-другой я вас вызову официальной повесткой…

– Ладно, – сказал Данил. – Мне платят еще и за то, что я обязан соображать быстро… Но имейте в виду: я обставлю своими машинами оба СИЗО да и тюрьму заодно. Нигде в законе не сказано, что честному гражданину запрещено сидеть в собственной машине неподалеку от СИЗО. И если вы попытаетесь помочь ему выбраться из города… Тут, как пишут в объявлениях, возможны варианты.

– Хорошо, – небрежно сказал Клебанов. – Обставляйте хоть квартиру губернаторской любовницы… Включите свет.

Данил, светя фонариком, повел его в дом. Нажал кнопку. Картина представилась взору самая что ни на есть сюрреалистическая: Есаул со скованными за спиной руками, голый по пояс, с засохшей на подбородке кровью, сидел на стуле посреди комнаты, Кондрат стоял у окна с помпо-вушкой наперевес, Хоменко задумчиво поигрывал пистолетом, а дядя Миша, примостившись в уголке, торопливо заглатывал из горла финскую лимонную водочку «21» – должно быть, спешил заправиться перед поездкой в оборудованной решетками на окнах машине, ничуть не сомневаясь, что всех в эту поездку незамедлительно пригласят.

– Так, – сказал Клебанов, окинув взглядом всю эту компанию. – И Корявый здесь…

– Кому Корявый, а кому Михал Михалыч Корепанов, – сказал дядя Миша без особой воинственности, но с безусловным чувством собственного достоинства. – Между прочим, решительно завязавший с преступным прошлым и твердо вставший на путь исправления общественно-полезным трудом. А то вы, гражданин начальник, не знали, что Корявый здесь обитает, а то это не ваши тихари на мотоциклах с обеда выкаблучивали…

Данил внимательно следил, как отреагируют друг на друга Есаул и Клебанов. Пожалуй, во взгляде опера не было ничего, кроме азарта гончей, настигшей наконец зайчишку. А вот Есаул определенно вздохнул про себя с облегчением – хотя Клебанова он, можно с уверенностью сказать, прежде не видел.

– Картинка… – покачал головой Клебанов. – Гражданин Шимко Дмитрий Степанович?

– Он, – скупо сообщил Есаул.

– Не желаете выдвинуть какие-либо обвинения против присутствующих здесь граждан?