На то и волки - Страница 61

– А головы здесь при чем?

– Что, неужели не помните? – пожал плечами Данил.

– Вообще не знаю.

– Ну, это просто. В старину ходило поверье, что человек, знакомый с ведовством, если прячет клад, заклинает его на определенное количество голов. Скажем, десять – условно. В зависимости от ситуации клад либо дастся десятому пришедшему за ним, либо нужно положить десять жмуриков, иначе не возьмешь, и пытаться нечего…

– Что же он, клад нашел? – фыркнул Каретников.

– Если бы он нашел клад, он бы его выкопал, – задумчиво сказал Данил. – Как и мы с вами. Не верю я во все эти заклятья… Просто старушка, точнее старик, в деликатной форме дает понять, что погоня за фортуной – дело рискованное… А вообще, давайте поздравим друг друга еще раз. Дело еще более запутывается. Теперь у нас есть столичные интеллигентные старички, отказавшиеся оказать покойному некую услугу, плюс загадочная Юлия… загоняйте в «Кольчугу» ориентировку на этого Спаровского, не сидеть же сложа руки. И собирайте портфельчик, завтра летим в Байкальск, как белые люди, на казенном самолете, – он включил селектор. – Давайте ко мне сексуального террориста.

Виталик вошел с видом крайне окрыленным и устроился в кресле без всякого приглашения, мало того – вынул сигарету.

– Валяй, мон пти жиголо, – сказал Данил, – кури уж свои вонючие, по роже вижу, что прибежал с полным клювиком…

– Статью забабахала Танька Демина.

– Увы, ангел мой, я это и сам уже знаю, – сказал Данил. – Конечно, всякую информацию следует перекрестно перепроверить, но подвел ты меня, я-то ждал…

– Она прилетела. В субботу утром.

– Кто?

– Танька. Она п р и л е т е л а. Из Байкальска.

– Ну и что?

– Галина сказала, что Танька упоминала в субботу утром, будто прилетела только что из Байкальска, – сказал Виталик, по-прежнему сияя. – Не понимаете, шеф?

Каретников щелкнул пальцами:

– Расписание! Данила Петрович, в субботу есть только два байкальских рейса. Один в шестнадцать сорок, прямой оттуда, второй – в двадцать двадцать, транзитный, Хабаровск – Москва!

– Так-так-так, – сказал Данил. – Я, значит, дурак, а вы умные. Признаю, не врубился… Выходит, если она не врет, самолет был либо частным, либо непассажирским? И кто-то озаботился ее туда доставить – или, как минимум, оттуда привезти? Интересно, господа! Максим Иваныч, займитесь немедленно аэропортом, – он подал заместителю письмо. – И этими тоже…

Когда Каретников вышел, Данил подошел, похлопал Виталика по плечу:

– Можешь, паразит, когда захочешь… Еще что-нибудь интересное есть?

– Галка сказала: по «Листку» кружат слухи, будто Астральная Мамаша предсказала насчет «Интеркрайта» что-то жуткое, то ли земля под нами рассядется, то ли Нептун на голову упадет… Озарение ей такое было вчера.

– Я ей устрою озарение… – сказал Данил. – Еще?

– Говорят, «Интеркрайт» готовит экспедицию на Таймыр, за каким-то кладом.

– Кладом? – Данил насторожился. – Подробнее!

– Да она сама не знала подробностей. Прошли такие слухи, вот и все. Вот что, шеф… Когда она ближе к ночи поплыла, я взял камеру да заснял на полчасика эпизод с нашим участием. Авось пригодится?

– Поросенок… Кассету сдашь Митрадоре. Свободен.

Данил взял трубку:

– Японец нарисовался? Давай его. Ну что? Рамона… Во сколько? Ну если очень набивается… Сам поеду. А ты выясни, что думает милиция по поводу сегодняшнего ралли на тракте, а заодно разнюхай, что там с Хилем…

…На сей раз Соловей назначил ему встречу на «второй точке» – на другом берегу, возле памятника декабристу Полунину. Декабрист был изваян в облике изможденного кандальника в полный рост – что исторической правде соответствовало мало. Вопреки старательно слепленному пропагандой мифу, будто сподвижники Пестеля и Рылеева угрюмо звенели кандалами во глубине сибирских руд, подавляющее их большинство устроилось за Уралом весьма неплохо, домина Батенькова в Томске мало чем уступал тогдашнему «палацу» градоначальника, а Полунин, получая от московского дяди-сенатора приличное содержание, катался в Шантарске как сыр в масле и помер, как украдкой шептались историки еще в коммунистические времена, не от тоски по утраченной свободе и боли сердечной за Россию, а в результате неумеренных плотских утех с доступным женским народонаселением…

Правда, даже в период всеобщего развенчания декабристы как-то ухитрились ускользнуть от посмертных разоблачений, вероятнее всего, до них попросту не дошли руки, и монумент сенаторскому племянничку до сих пор остался неоскверненным, не в пример козлобородому Феликсу в тихом скверике поблизости от ГБ…

Данил еще издали, вылезая из машины, заметил, что Соловей прямо-таки ерзает на скамейке.

– Ну, что за спешка?

– Потому что Бульдозер навернулся, шеф. Вот я и решил проявить инициативу.

– Костерин? Когда?

– Позавчера. Сейчас как раз хоронят, если не похоронили уже… Позавчера утречком, когда выходил из дома, боданула его какая-то иномарка, и боданула качественно. Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах… Говорят, убило на месте. Только это не самое интересное. Вторые сутки по городу ползают слухи, что убрали его ваши.

– Мои?

– Интеркрайтовские. Якобы за то, что он раскопал подходы к Золотой Бабе, начал даже писать об этом книгу, а вы, акулы капитализма, прослышали и хотели забрать Бабу себе. Ну, и оформили наезд…

– Чушь собачья, – сказал Данил сердито.

– Вообще-то я и сам так думал. Сколько в Бабе золота? Если она и в самом деле золотая? Пшик… Не стоит оно того. Только, уж простите, кое для кого слушок звучит убедительно. Бульдозер бывал на Таймыре, у вас там тоже есть кой-какие интересы, могли пересечься, а у Лалетина страстишка к антиквариату давно имеется, все знают…