На то и волки - Страница 2

К оглавлению

2

– И вам, конечно, следует узнать, что вы должны делать… – сказал он тихо. – Ваше задание будет заключаться как раз в том, чтобы ничего не делать. Ничего. Поскольку мы материалисты, согласимся, что покойник ничего не способен делать… Вас, товарищ Безруких и товарищ Цеден-саргол, вот уже два часа нет на свете. Вы ехали на автомашине марки «Победа», на служебной машине, оба выпили много водки, превысили скорость, вылетели на обочину, разбились и сгорели. Где это произошло, я точно не помню, да и вам это должно быть неинтересно. Главное, начальство решило замять эту прискорбную аварию, товарищей Безруких и Цеден-саргола быстренько похоронят и постараются тотчас же забыть. И никто не узнает, что оба они вопреки диалектическому материализму начали загробную жизнь – а тот, кто знает, никогда не проговорится. Садитесь, товарищи покойники. Разговор о вашей загробной жизни будет долгий…


ГОД НЫНЕШНИЙ, ЛЕТО


Глава первая
Рассвет

Собака «гуляет носом».

Эту простую истину знает каждый опытный собачник, чей питомец на прогулке старательно распутывает, уткнувшись носом в землю, невидимые следы. При некотором напряжении фантазии хозяин, если он романтического склада, может вообразить себя пограничником Карацупой или, что современнее (кто теперь помнит Карацупу?), милягой Джеймсом Белуши с его четвероногим напарником по кличке К-9.

Рассвет еще не наступил, собственно говоря, и в полускверике-полулесочке стояла серая марь, плотная между деревьями и реденькая на полянах. Гранд с ней порой прямо-таки сливался – серый жизнерадостный дожонок семи месяцев от роду. Он чуть настороженно, как всегда в эту пору, скользил между деревьями на голенастых лапах, а кандидат наук Ситников поспешал за ним, зорко следя, чтобы песик не сунулся в битое стекло, раскиданное здесь в изобилии.

Кандидаты биологических наук бывают разные. Попадаются вполне практичные мужики, вовремя перешедшие из биологов в «челноки», сколотившие на приличную подержанную «Тойоту» и потаенно оборудовавшие квартирку любовнице. Или оставшиеся в биологах, но привалившиеся под бочок к зарубежному партнеру в рамках СП, благо иные отрасли биологии вполне позволяют при умении крутиться зашибить зелененьких.

Только больше все-таки затраханных жизнью. Из тех, что кое-как еще зарабатывают, но жизнь получается насквозь серая и скучная. Ситников был как раз из последних. Денег хватало и на жизнь, и на дожонка Гранда, но к бурлящей вокруг жизни кандидат порой испытывал тоскливый ужас, поскольку совершенно перед ней оробел и растерялся.

Хочется хоть как-то самоутвердиться, понятно. Ситников, поспешая посреди жидковатого тумана, сунул руку в карман ветровки, тронул холодный тяжелый маленький пистолетик. Пистолетик весьма даже придавал уверенности – газовая пятизарядочка «Перфекта». На большее денег не хватило. Правда, любезный по-современному продавец не сказал, что из этой пятизарядки лучше всего стрелять тараканов – для пущей надежности избитых да связанных. В отделе регистрации РОВД тоже не стали разочаровывать клиента – взяли денежку, выдали бумажку, да ухмыльнулись в спину – чем бы кандидаты ни тешились… Но сам Ситников стал гораздо увереннее, гордо проходя мимо поддавших бичей с таким видом, словно он и впрямь Сильвестр Сталлоне и в кармане у него килограммовый кольт.

Гранд вдруг бросился к кустам, мелькнул хвост-сабля, дожонок спиной вперед вылез на открытое место, вновь кинулся туда, вновь попятился и не залаял – жалобно взвыл. Сердце у Ситникова упало. Так и знал, что когда-нибудь пес рассадит лапу – на битых бутылках, на крышках от кое-как вскрытых консервных банок и прочем мусоре, щедро набросанном алкашами.

Нет, кажется, все не так плохо – Гранд не поджимал лапу, прочно стоял всеми четырьмя, неумело встопорщив затылок, пытался то ли рычать, то ли взвыть. Ситников уже разглядел видневшуюся между кустами руку. Обычное дело: кто-то накушавшийся здесь и прикорнул. Можно было свистнуть Гранда, чтобы в самом деле не порезался (там наверняка полно всякой дряни), и преспокойно уйти. Но кандидат в приливе смелости, вызванной оттянувшей карман германской игрушкой, решил хоть раз показать себя крутым мужиком. Он оттянул затвор, загнав в ствол крохотный бледно-желтый патрончик, сдвинул большим пальцем пупышку предохранителя и шагнул вперед.

Успел еще подумать, что рука почему-то очень уж белая. А потом и думать стало некогда в приливе ужаса.

Человек лежал лицом вверх, уставясь широко раскрытыми глазами на верхушки кустов. Светлая куртка вся в застывших темно-красных потеках, и из живота торчит черная рукоятка ножа. И тишина вокруг, словно весь мир вымер…

Секунд через пять кандидат Ситников понял наконец, что все это на самом деле, что перед ним труп. И, неизвестно какими чувствами гонимый, то ли побежал, то ли неуклюже потрусил назад, даже не к своему дому, куда глаза глядят, пытаясь вспомнить, что в таких случаях надо делать. Гранд, гавкая от восторга, выписывал круги. Потом где-то на уровне пояса бабахнуло, в ноздри полезла вонючая резь – это кандидат нечаянно даванул пластмассовый спуск.

Он пробежал еще метров пять, уворачиваясь от газа, трясущейся рукой поставил «Перфекту» на предохранитель, запихнул в карман и замер в полном расстройстве мыслей и чувств. И торчал так посреди полянки, пока его не спросили громко, даже чуточку равнодушно:

– Чего воюем, мужик?

Ситников растерянно завертел головой – а они оказались сзади. Оба в непривычной для кандидата омоновской форме, один как бы небрежно держал кандидата под прицелом коротенького автомата, а второй стоял с незанятыми руками.

2